Часть текста: в весьма урезанном виде. При этом она сама бралась принять участие в этом деле и своим примером направить критику действительности в то русло, которое было приемлемо для правительства помещиков. Она твердо надеялась, что никто не посмеет противиться голосу царицы и что ей удастся по-своему интерпретировать положение дел, убедить зарвавшихся подданных. С начала 1769 г., сразу же после фактического закрытия Комиссии, Екатерина начинает издавать еженедельный сатирический журнал «Всякая всячина». Журнал был анонимен, и его редактором в литературных кругах считался секретарь императрицы Г. В. Козицкий, принимавший участие и в Комиссии нового уложения в качестве официального лица из круга Екатерины. Впрочем, ни для кого не было тайной, что Козицкий – подставное лицо, что руководителем «Всякой всячины» является сама Екатерина. По-видимому, приступая к изданию своего журнала, Екатерина поощряла литераторов следовать ее примеру. На это есть указания и в самой «Всякой всячине». Затем типография Академии наук, без сомнения по распоряжению свыше, бралась издавать журналы, не спрашивая имени издателя-редактора (сотрудники были в огромном большинстве также неизвестны). И вот, вслед за «Всякой всячиной» стали появляться другие сатирические еженедельники: «И то и се» М. Д. Чулкова, «Смесь» Ф. А. Эмина[131], «Трутень» Н. И. Новикова, «Ни то ни се» В. Г. Рубана, «Поденщина» В. В. Тузова, выходившая листочками каждый день, а также ежемесячный журнал И. А. Тейльса и И. Ф. Румянцева «Полезное с приятным», затем перешедший на еженедельные выпуски, и ежемесячная «Адская почта» Ф. А. Эмина. Некоторые из этих изданий были очень недолговечны: «Ни то ни се» выходило менее пяти месяцев, а «Поденщина» – только один месяц с лишним. Все же...

2. Лео Сильвио (Л. К. -Т.): Тредиаковский В. К.

Входимость: 3. Размер: 14кб.

Часть текста: XVIII века. Основоположник силлабо-тонической системы стихосложения в Российской Империи. Кстати, с тех пор мы все в России пишем стихи именно по этой системе! В. К. Тредиаковский родился в семье приходского священника. Зачатки образования получил из духовных книг в Троицкой школе. Далее учился у монахов-капуцинов, а потом должен был принять сан, но… Как всегда, в самом тихом и спокойном течении событий проявляется это ничем необъяснимое но… Хотя существует легенда, что отец направлял юношу к духовному званию и намеревался женить его против воли, но за день до свадьбы Василий сбежал в Москву… Вот как важно в последний момент отказаться от ранней женитьбы! Итак, в 20 лет Василий убегает в Москву и поступает в Славяно-греко-латинскую академию. Здесь он пишет свои первые литературные опусы. В 1726 году будущий реформатор российской поэтики едет в Голландию. За границей в Гааге его настигает бедность. Просьба прислать денег на учёбу отклонена. Дело в том, что Василий уехал за границу, бросив Академию... Такой шаг не простили. Мы все по молодости совершаем, мягко говоря, странные поступки! Однако порой они приносят свои удивительные...

3. Тредиаковский К. В. (Универсальная научно-популярная энциклопедия "Кругосвет")

Входимость: 3. Размер: 9кб.

Часть текста: В детстве был отдан в школу католических монахов-капуцинов, в которой обучение велось на латыни. Из Астрахани в 1723 сбежал в Москву, где поступил в Московскую славяно-греко-латинскую академию. Однако учение в ней не удовлетворило Тредиаковского, и в 1727 он сбежал в Голландию, откуда пешком перебрался в Париж. В Париже обучался в Сорбонне математическим, философским и богословским наукам. В 1730 вернулся в Петербург. Первым значительным произведением, изданным Тредиаковским по возвращению в Россию, был перевод романа П. Тальмана Езда в остров Любви (1730). Кроме перевода в книге были представлены оригинальные стихи Тредиаковского на русском, французском и латинском языках. Поэт весьма трепетно отнесся к реакции публики на свою книгу. В целом она была доброжелательной, хотя некоторые ханжи из числа духовных лиц называли его развратитетелем русской молодежи. Тредиаковского представили императрице Анне Иоанновне, он получил звание придворного поэта, переводчика, а затем и академика Российской Академии наук. Однако житейский успех поэта был недолгим. В 1735 он был обвинен в том, что своей песней по случаю коронации императрицы уронил ее высочайший титул. В 1740 Тредиаковский пережил глубокое потрясение. Министр Волынский потребовал, чтобы поэт написал стихи для шутовской свадьбы в Ледяном доме. Недовольный реакцией Тредиаковского на это поручение, Волынский избил его и приказал высечь. Духовенство обвинило поэта в атеизме. После всех этих событий мечтой Тредиаковского стали покой и уединение, в которых он мог бы спокойно работать. В 1735 Тредиаковский издал трактат Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определением до сего надлежащих знаний . В этой работе он изложил систему литературных жанров классицизма и дал первые в русской поэзии образцы сонета, рондо, мадригала, оды. Кроме того, Тредиаковский положил начало реформе русского...

4. Гуковский Г.: Русская литература XVIII века. Василий Кириллович Тредиаковский

Входимость: 3. Размер: 70кб.

Часть текста: слова, но вплоть до последних своих произведений он, в известном смысле, остался человеком схоластической культуры. Об этом достаточно свидетельствует такая всем известная особенность его языка, в стихах и прозе, как запутанность конструкции, смешение латинских оборотов речи с самыми тривиальными случаями просторечия, предпочтение трудных способов выражения, школярский педантизм. Все это создало ему еще в 1750-1760-х годах совсем особое положение в литературе, сделало легким предметом насмешек и стало одной из причин печального, вернее трагического, характера его биографии. Другая причина, главная, – социальная судьба плебея-ученого в дворянской монархии. Василий Кириллович Тредиаковский родился в 1703 г. в Астрахани в семье священника со средним достатком. Случайно жившие тогда в Астрахани католические монахи научили его латыни. В 1722 г. в Астрахани был Петр, за ним приехал Дмитрий Кантемир, отец сатирика, взявший с собой своего секретаря Ивана Ильинского (литератора, учителя Антиоха). Беседы с Ильинским раскрыли перед юношей Тредиаковским мир знания. Он бежит в 1723 г. в Москву, где два года учится в Славяно-латинской академии. В 1725 г. он совершает второй, более смелый, побег за наукой; он отправляется в Гаагу, откуда в 1727 г. попадает в Париж, и здесь, в Сорбонне, лучшем европейском университете того времени, учится 3 года. В 1730 г. он возвращается (через Гаагу) в Россию во всеоружии европейской филологической науки. В Москве он приглядывается к новым явлениям в русской литературе, с восторгом читает в обществе вслух сатиры Кантемира, высказывается в атеистическом духе (если верить показаниям невежественного церковника Малиновского), сочувствует борьбе Феофана против староцерковной партии и называет...

Входимость: 3. Размер: 13кб.

Часть текста: споров: от обсуждения вопросов версификации, выдержанности жанрового канона, стилевых и грамматических норм критики обращаются к постановке более широкого круга проблем: подражательности и самобытности литературы, природы писательского таланта, роли отдельных жанров в современном литературном процессе, назначения сатиры, исторического пути развития отечественной словесности и др. Литературная критика, тесно соединяясь с журналистикой, начинает занимать важное место в периодических изданиях. Благодаря перемещению критических споров на страницы периодики она становится важна и интересна не только самим участникам литературного процесса, но и достаточно широкому кругу читателей. В ходе литературной полемики все большую значимость обретают проблемы идеологического характера. Развитию литературной критики способствовал бурный всплеск журнальных изданий, который пришелся на конец 1760—начало 1770-х годов. Большинство этих изданий («Всякая всячина» (1769), общее направление которой фактически определялось Екатериной II; «Трутень» (1769), «Пустомеля» (1770) и «Живописец» (1772)—издания И. И. Новикова, «Адская почтам (1769) Ф. А. Эмина и др.) вмело сатирическую окраску, благоприятную для утверждения в них различных форм литературной критики. В ходе полемики между «Всякой всячиной» и новиковским «Трутнем» на первый план выдвинулись вопросы сатиры. Речь шла о том, что должно быть объектом сатиры и в какой мере допустима она в периодических изданиях. Стремясь укрепить в русской литературе охранительные начала, «Всякая всячина» отстаивала сатиру «в улыбательном духе», не затрагивающую отдельные лица. Журналистам рекомендовалось писать о человеческих ...

6. Гуковский Г.: Русская литература XVIII века. Василий Петрович Петров

Входимость: 3. Размер: 15кб.

Часть текста: (1736-1799), несомненно человека очень даровитого и в то же время «закарманного стихотворца» императрицы, как аттестовал себя сам Петров. Он был сыном бедного московского священника, провел детство почти в нищете, затем учился в Заиконоспасской академии и учился хорошо. Затем он преподавал в той же академии, между прочим риторику. Смолоду Петров познакомился, а потом и подружился с Потемкиным, и это знакомство обеспечило ему придворную карьеру. Когда Петров издал свои первые оды, на него было обращено внимание Екатерины. Он был сделан переводчиком при кабинете императрицы и ее личным чтецом. В 1772 г. Екатерина отправила Петрова за границу; он прожил два года в Англии, затем побывал во Франции, Италии и Германии. По возвращении он был назначен библиотекарем Екатерины. В 1780 г. Петров вышел в отставку; он был уже дворянином и помещиком; поселившись в своем имении, он не порывал связи с двором, при котором он имел немалый вес, особенно до смерти Потемкина (он даже продолжал числиться «при особо порученных от ее величества делах»). При Павле I Петров оказался в стороне от двора. Он изо всех сил старался выслужиться перед новым царем стихами и урвать от него награду, а именно – деревеньку. Он писал своей жене: «Долг мой воистину велит мне самодержцев славить». Он написал стихи Павлу и деревеньки не получил, «но может быть я в пользу свою растворю императора, сподобясь его увидеть; не лучше ли подействует цицеронщина, когда не помчит виргилиевщина: вить муженек твой удал и на то. Кабы мне волю дали, я б, кажется, смог прослыть царским витием, так, как я некогда слывал карманным екатерининым стихотворцем». С первых же шагов Василия Петрова в литературе определилась его враждебная...

7. Гуковский Г.: Русская литература XVIII века. Александр Петрович Сумароков

Входимость: 3. Размер: 140кб.

Часть текста: традиций, но не чуждавшаяся и передовых течений мысли, шедших с Запада, должна была противопоставить свой тип мировоззрения, морали, просвещения, бытовых навыков тому «плебейскому» облику также новой и также европеизированной культуры, который воплощали люди петровского закваса типа Тредиаковского и который гениально воплотился в Ломоносове. Дело шло о создании дворянского просветительства, о создании литературы относительно передовой, ставящей своею целью воспитание дворянства, о создании литературы руками дворян. Нужно сразу же подчеркнуть, что по мере углубления этой дворянской культуры, по мере увеличения запросов интеллектуального порядка в среде новой дворянской интеллигенции и в ее литературе и сама эта интеллигенция, и ее литература все более и более преодолевали узкоэгоистическую сословно-классовую ограниченность и тем самым все более отрывались от основной реакционной невежественной дикой «массы» помещичьего класса. Вместе с тем наиболее передовые группы дворянской интеллигенции неизбежно оказывались в оппозиции к помещичьему правительству, к его бюрократии, к грабительской и торгашеской политике его. Дворянский либерализм в конце концов пришел к разрыву с той классовой базой, на основе которой он вырос. В 1732 г. правительство Анны Ивановны открыло Шляхетный кадетский корпус. Учиться в нем могли только дворяне. Корпусу, первому специфически дворянскому учебному заведению XVIII столетия, суждено было стать очагом новой дворянской культуры. Вскоре после основания корпуса в него поступил сын генерала и аристократ Александр Петрович Сумароков (1718-1777), которому было тогда 14 лет. В 1743 г. в корпус поступил 9-летний Херасков. Еще раньше, в 1738 г., поступил И. П. Елагин. Тогда же учились или служили в корпусе Адам Олсуфьев, А. А. Нартов, И. И. и П. И. Мелиссино, И. Шишкин, С. Порошин и другие будущие литераторы. Воспитание, получаемое молодыми дворянами в корпусе, значительно отличалось от того, которое было...

8. XVIII век – эпоха "детства" русской литературной критики (автор неизвестен)

Входимость: 3. Размер: 58кб.

Часть текста: Россия начинает постепенно соединять в себе то и другое. Петр I сознательно, освобождая нацию от «уз неподвижности», пытается разорвать все связи со «старой» Россией и приблизиться к европейскому уровню развития. Петербург становится столицей государства и средоточием западноевропейской цивилизации, а Москва − символом полуварварской, дикой, «деревянной» Руси. Происходят изменения в общественном сознании, когда одни выступают за реформы Петра, другие же пытаются им противостоять. Роковое разделение на «народ» и «общество» окрасит в особые тона историю России, общественной мысли, литературы и, конечно, историю литературной критики. Первая половина XVIII века – это начало «просвещения», учреждение Академии наук (1725) и открытие Московского университета (1755). В чем был смысл «просвещения»? В признании прежде всего за наукой способности открыть все тайны Бытия. В Россию в XVIII веке хлынули такие идеи и теории, как теория естественного права Т. Гоббса и сенсуализм Д. Локка, «разумного эгоизма», «общественного договора» Жана Жака Руссо, материализм Дени Дидро и Шарля Монтескье, призывы «будьте как боги» (отсюда увлечение античностью) и т. д. Европа оказывается тем местом, откуда заимствуются не только научные идеи, но и система общественных отношений и даже правила бытового поведения. В. Белинский, возможно, выразил наиболее верную позицию в борьбе между сторонниками и противниками реформ Петра. В ответ на одно из писем К. Д. Кавелина он замечает: «Вы...

9. Гуковский Г.: Русская литература XVIII века. Ипполит Богданович

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: борьбы за них в среде дворянской интеллигенции под влиянием социальных потрясений 1770-х годов выразился не только в тяготении к масонской мистике, сохранявшей для бывших либералов иллюзию независимости и возможности не только внеправительственной, но даже антиправительственной позиции. Были и такие представители группы Сумарокова и Хераскова, которые, испугавшись кровавых событий и не устояв перед нажимом реакции, совсем отказались от традиций независимости, сдались на милость победителя – помещичьего правительства, «раскаялись» и пошли на службу к деспотии. Этот путь, – его прошел Ипполит Федорович Богданович (1743-1803), – также мог привести писателя к эстетизму, культу изящества ради изящества, как и более благородный путь Львова или Муравьева. Безродный украинский шляхтич, бедняк, получивший первые крохи образования в «подьяческой» школе и числившийся с одиннадцатилетнего возраста в «приказной службе», Богданович испытал с детства на своей спине тяготы жизни «маленького человека», не имевшего ни дворянских связей, ни денег. Затем он попал в кружок Хераскова, приютившего молодого человека у себя в доме и давшего ему местечко при университете, где он одновременно и учился. Кружок Хераскова «вывел в люди» Богдановича, который начал печататься в «Полезном увеселении», а затем оказался приближенным к крупным деятелям оппозиции, Е. Р. Дашковой и П. И. Панину; в штате Панина Богданович даже служил. Затем, в 1764 г., он перешел на службу к самому Н. И. Панину по дипломатической части (и в течение двух с половиной лет жил в Дрездене, где состоял секретарем русского посольства)....

10. Гуковский Г.: Русская литература XVIII века. Федор Александрович Эмин

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: Он ловко пристроился к всевластным Шуваловым, а затем, при Екатерине II, сумел удачно сменить своих покровителей, пристроившись к вольнодумному Панину и к реакционным Орловым. О своих похождениях до приезда в Россию он рассказывал чудеса, причем не заботился о том, чтобы его рассказы были единообразны: в разное время и разным людям он повествовал о себе различные вещи, а в своих романах он намекал на совсем необычайные свои похождения. Современники верили ему более или менее, – и тому, что он сражался в войсках турецкого султана, и тому, что он объездил полмира, и тому, что он был и пленником пиратов, и воином, и ученым, и чуть что не монархом в отдаленных и мало кому известных странах, и тому, что он, приехав в Россию в 1761 г., мгновенно изучил русский язык так хорошо, что уже через два года мог писать русские романы. На самом деле, он родился и вырос не то на Украине, не то в Польше, где-то у турецкой границы; учился он, вероятно, в Киевской духовной академии; потом, действительно, попал в Турцию и, видимо, путешествовал по Европе; он знал несколько языков и схватил, довольно поверхностно, верхи европейской культуры. На литературу он смотрел как на выгодную отрасль промышленности более, чем как на служение истине (так смотрели на нее Сумароков и его ученики). Он писал невероятно много; один за другим следовали его романы, переводы, нравственные сочинения, журналы. За один только 1763 год он издал четыре романа, причем один – в...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1769"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1769"