Критика просветительского реализма. Критическая деятельность А. Н. Радищева, Н. И. Новикова,И. А. Крылова,В. И. Лукина и других. Н. И. Новиков как создатель первой русской литературной энциклопедии «Опыт исторического словаря о российских писателях»
В 1770— 1790-е годы русская критика постепенно становится действенным фактором литературного процесса. Либеральные начинания Екатерины II, вызвавшие активизацию общественной и литературной жизни, приход в литературу нового поколения писателей (В. И. Лукии, М. М. Херасков, Д. И. Фонвизин, ПЛ. Плавильщиков, И. А. Крылов, Н. М. Карамзин, A. H. Радищев и др.), оживление журнальной и книгоиздательской деятельности во многом изменили характер и проблематику литературно-критических споров: от обсуждения вопросов версификации, выдержанности жанрового канона, стилевых и грамматических норм критики обращаются к постановке более широкого круга проблем: подражательности и самобытности литературы, природы писательского таланта, роли отдельных жанров в современном литературном процессе, назначения сатиры, исторического пути развития отечественной словесности и др.
Литературная критика, тесно соединяясь с журналистикой, начинает занимать важное место в периодических изданиях. Благодаря перемещению критических споров на страницы периодики она становится важна и интересна не только самим участникам литературного процесса, но и достаточно широкому кругу читателей. В ходе литературной полемики все большую значимость обретают проблемы идеологического характера.
Развитию литературной критики способствовал бурный всплеск журнальных изданий, который пришелся на конец 1760—начало 1770-х годов. Большинство этих изданий («Всякая всячина» (1769), общее направление которой фактически определялось Екатериной II; «Трутень» (1769), «Пустомеля» (1770) и «Живописец» (1772)—издания И. И. Новикова, «Адская почтам (1769) Ф. А. Эмина и др.) вмело сатирическую окраску, благоприятную для утверждения в них различных форм литературной критики.
«Всякой всячиной» и новиковским «Трутнем» на первый план выдвинулись вопросы сатиры. Речь шла о том, что должно быть объектом сатиры и в какой мере допустима она в периодических изданиях. Стремясь укрепить в русской литературе охранительные начала, «Всякая всячина» отстаивала сатиру «в улыбательном духе», не затрагивающую отдельные лица. Журналистам рекомендовалось писать о человеческих «слабостях», не касаясь при этом вопросов общественной жизни. Вступив в смелую полемику с Екатериной 2, Новиков утверждал необходимость острой социальной сатиры, в том числе сатиры на лица. Характерно, что в его статьях ярко проступало не только публицистическое, но и литературно-критическое начало: за примерами Новиков обращался прежде всего к сатирическим жанрам, в частности, к комедиям Мольера и Сумарокова. Так, в комедии Сумарокова «Лихоимец» Новиков находил подтверждение своей мысли о том, что «критика на лицо» более действенна, чем критика на «общий порок».
Издатели «Всякой всячины» стремились навязать публике свои представления о ценностной иерархии в современной литературе. Так, одним из главных объектов нападок журнала стал Тредиаковский, а его «Тилсмахида» рекомендовалась читателям в качестве эффективного средства от бессонницы.
Перемещение критических споров на журнальные страницы потребовало обновления форм литературной критики. Ученые «рассуждения», назидательные «эпистолы», несколько схоластичные «критики», пояснительные «письма» постепенно вытесняются жанрами рецензии, литературного фельетона, критической заметки, обозрения, которые лишь к концу XVIII в., главным образом под пером Н. М. Карамзина, обретут легкость и изящество формы.
—1790-х годов были найдены И. А. Крыловым — издателем журналов «Почта духов» (1789) и «Зритель» (1792). Оценки ряда литературных явлений (трагедии Княжнина «Росслав», бытовых мотивов в одах Державина и др.) включены здесь в «письма» гномов и волшебников, а в «восточную повесть» «Каиб», опубликованную в «Зрителе», вкраплены блестящие выпады против выспренности классицизма н манерности сентиментализма.
Критика на страницах периодических изданий 1760— 1770-х годов еще фрагментарна и эпизодична. Лишь к концу 1770-х годов отклики на текущие события литературной жизни начали приобретать более систематический характер, и одной из новых функций критики стала функция информативная. Так, на страницах ежемесячного «Санкт-Петербургского вестника» (1778—1781) появилась рубрика «Известия о новых книгах», содержавшая информацию (иногда с элементами критической оценки) о только что вышедших книгах—художественных, научных и переводных. Кроме «Санкт-Петербургского вестника» информацию о книжных новинках давал и журнал «Зеркало света» (1786—1787).
Становление отечественной критики на протяжении всего XVIII столетия шло с постоянной оглядкой на европейский культурный опыт. Критика последней трети XVIII в., сохраняя ориентацию на европейские образцы, в то же время вырабатывала новые критерии оценки отечественной словесности. Как одна из основных проблем формирующейся русской литературы начинает осмысляться проблема подражательности и самобытности. Задача создания самобытной литературы была выдвинута группой молодых драматургов, возглавлявшейся И. П. Елагиным, куда входили В. И Лукин, Д. И. Фонвизин, Б. Е. Елъчанинов и Ф. А. Козловский. Они предложили программу обновления национальной сцены, подчеркнув необходимость создания самобытных комедий, близких по своему содержанию зрителю и доступных его пониманию.
Владимир Игнатьевич Лукин (1737—1794) издал свои «Сочинения и переводов, снабдив публикацию пьес («Пустомеля», «Мот, любовью исправленный», «Щепстильник» и др.) обстоятельными «предисловиями». Драматург стремился обосновать свое понимание роли театра в общественной жизни и предложить конкретные меры по обновлению комедийного репертуара. Он считал, что можно достичь более сильного воздействия на зрителя путем переделки чужих пьес на русский лад или, говоря его словами, «склонением» их «на свои правы». Такое «склонение» подразумевало замену иностранных имен персонажей именами русскими, перенесение действия комедии в обстановку, соответствующую нашим национальным обычаям и» наконец, сближение речи героев с русским разговорным языком.
Просветительский утилитаризм в подходе к литературе, требование прямолинейной дидактики свидетельствовали о том, что Лукин по существу оставался в рамках эстетической доктрины классицизма и вместе с тем его выступление против драматургической системы Сумарокова и его последователей явно «расшатывало» эту доктрину.
В «предисловиях» Лукина осуждались театральные сочинения русских авторов, отличавшиеся «несвойством характеров». Критик высмеивал тенденцию называть русских героев Оронтами, Клитанд-рами, Дорантами и механически переносить на отечественную сцену явления европейской действительности, на имеющие соответствий в русской жизни. Впервые в русской критике Лукин раскрывал творческую лабораторию драматурга: объяснял свои творческие принципы, рассказывал читателям о своих замыслах, писал о трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться. Следует обратить внимание и на то, что критик, знакомый со многими известными актерами того времени — Дмитриевским, Поповым, Шуйским, Михайловой и др., — впервые начал анализировать актерскую игру.
«Предисловия» Лукина стали важной вехой в развитии русской критической мысли XVIII в, демонстрируя, с одной стороны, расширение круга писателей, вовлеченных в историко-литературный процесс', а с другой, — новый подход к осмыслению подражательности. Теория «склонения чужих пьес на наши нравы» стала шагом вперед в осмыслении задач создания самобытной русской литературы (пока еще только комедийного репертуара). Критические выпады Лукина против Сумарокова и его сторонников несли в себе плодотворное начало: потребность в обновлении драматургических жанров к 1770-м годам явно назрела, и Фонвизин в «Бригадире» блестяще осуществил то, что отстаивал Лукин-теоретик.
Насущной задачей критики последней трети 18 в. становится определение перспектив историко-литературного развития, что требовало осмысления уже пройденного русской словесностью многовекового пути и оценки состояния новой русской литературы. Данная задача была выдвинута на первый план в «Рассуждении о российском стихотворстве» (1772) Хераскова и «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772) Новикова.
В Александре Николаевиче Радищеве слились воедино писатель, мыслитель и революционер.
XVIII века, Радищев в воспитании человека придавал важную роль среде. Он умел делать из этого положения подлинно революционные выводы. Несправедливые законоположения искажают натуру человека, влияют на его нрав и умственные силы. Нет ничего вреднее, говорил Радищев в главе «Торжок», как «опека» над мыслью, «откупы в помышлениях».
"Памятник дактилохореическому витязю...", "Слово о Ломоносове", "О человеке, его смертности и бессмертии". Признание важности "сопряжения с мыслью" в деятельности писателя и критика, высокой духовности, способности понять ближнего, учета социальных, климатических и других обстоятельств среды. Требование свободы и общественной ответственности писателя, верности своим убеждениям.
Если Херасков выхватывал лишь отдельные эпизоды из картины исторического развития русской поэзии, то Николай Иванович Новиков (1744—1818) «Опыте исторического словаря о российских писателях» «плотный» историко-литературный ряд имен и фактов. Включив в свой «Словарь» 317 заметок о российских писателях, Новиков давал читателю богатейшие сведения о письменной культуре Древней Руси и о писателях, внесших значительный вклад в становление новой русской литературы (А Кантемир, Ф. Прокопович. В. К. Тредиаковский, М. В. Ломоносов А. П. Сумароков. Д. И Фонвизин и др.). Тем самым в «Опыте...» Новикова устанавливалось представление о непрерывности развития национальной литературы—от древнейших времен до XVIII в.
«Опыт...» Новикова совмещал в себе функции словаря и литературно-критического труда, недаром В. Г. Белинский считал сто «богатым фактом собственно литературной критики того времени.. Био-библиографические сведения соединялись здесь с оценками наиболее значимых для русской культуры литературных произведений. В критических суждениях Новиков отходил от нормативных установок классицизма, от строгого следования авторитетам и часто ссылался на мнение широкого круга читателей. В его критике, наряду с историческим подходом к литературе, начинал вырабатываться эстетический критерий оценки произведения.
о более активном влиянии критики данного периода на литературный процесс.